Просьбу о публикации в "ЗВ" многодетная мать Марина Масовец начала с упрёка: рассказывая о приемных семьях, СМИ, как правило, рисует исключительно счастливую картинку. На самом деле, те, кто берут на воспитание чужих детей, порой остаются с ними один на один, не получая внимания со стороны тех, кто от лица государства должен о таких семьях заботиться. Рассказывая, Марина Александровна просила назвать статью "Безразличие"...

За спиной – большая родня

В просторном двухэтажном доме места и заботы всегда хватало на всех: и троим собственным детям Екатерине, Анне и Кириллу, двоим сейчас уже взрослым племянницам, которые стали первыми в этой семье приемными детьми, и четверым нынешним неугомонным обитателям – Валерии, Яне, Варваре и Матвею. Вечером всем нынешним составом семья собирается только к семи часам: школа искусств, спортивная школа, детский сад... Застаю всех почти врасплох, договорившись о встрече за полчаса. По заказу маленьких каприз хозяйка занята лепкой вареников, в это время хозяин Петр Николаевич умудряется одновременно расставлять шашки на шахматной доске со старшими и гонять детский резиновый мячик с маленькими. Но на разговор чинно присаживаются все. Марина Александровна с особой гордостью выкладывает на столе грамоты, школьные аттестаты с отличием, красные дипломы старших детей (дочери сейчас живут и работают за границей), рассказывает о маленьких, для которых они стали бабушкой и дедушкой (так решили).

Старшей Лере 14, но она последней влилась в семейный коллектив из Тындинского интерната. Девочка проявила интерес к художественному творчеству и поэтому обучается в Детской школе искусств. Она уже почти взрослая и серьёзная, в разговоре то и дело по-хорошему хвастает то интересными школьными мероприятиями, то классными победами в конкурсах. Ей бы чуть больше усердия, считают приёмные родители, а дар у неё есть. Яне 11, она занимается и гимнастикой, и хореографией. Она под опекой с полутора лет. Когда у девочки случаются неприятности, она уверена, что за её спиной – большая и дружная родня. Её школьные друзья почему-то считают, что Яна живёт в богатой семье (дом-то вон какой!). И хотя, как и большинство семей, они тщательно выкраивают бюджет и на многом экономят, Яна одноклассников не разубеждает. Для таких детей очень важно знать, что они не брошены и защищены.

Шестилетняя Варя и младший Матвей – погодки и родные брат с сестрой. Их родители лишены прав. Несколько лет назад совсем маленькими они попали в семью Масовец. На время. Когда вопрос об окончательном статусе был решён, их новые "бабушка и дедушка" просто не смогли с малышами расстаться. Сейчас Варя уже научилась читать и считает себя совсем большой. Матвейка, как и подобает настоящему воину, встретил меня с заклеенным пластырем подбородком, а в ходе разговора то и дело носил из детской всевозможные игрушки. Видя усердие брата, и сестрёнка скромно появилась в обнимку со своим любимым единорогом – героем мультфильма про Барби. Первое время, рассказала Марина Александровна, они никого не впускали в свой круг, играть предпочитали вдвоём.

В этой семье у детей всё есть – и любящие взрослые, даже кот Персик и отдельная игровая комната, где они – полные себе хозяева. Глядя на них – ухоженных, радостных, со счастливыми глазами – не могла избавиться от мысли: "А ведь они могли бы сейчас быть в интернатах"... Но они дома. И здесь бы поставить в этом материале точку, поменяв заголовок на что-нибудь вроде "Здесь уютно всем". Но...

"Я за них готова горы свернуть, – рассказывает хозяйка дома, – только вот ну почему к опекаемым детям так мало настоящего внимания со стороны служб? Почему не придут, не поинтересуются, как они живут? Почему я должны обивать пороги и выпрашивать у чиновников то, что детям полагается по закону? Я не хочу скандалить, но порой без этого ничего не добиться".

Последняя капля

"Столкнулась с этой системой впервые, когда решили взять на воспитание племянниц, оставшихся без родителей, – начала свою "исповедь" Марина Александровна, – несмотря на наши старания, девочки выросли трудные (гены – вещь упорная). Мы оплачивали им учёбу, изо всех сил старались вложить хорошее, но случалось и воровство, и требования необузданной разгульной жизни. После школы полученная свобода привела к тому, что их обеих отчислили из учебных заведений. Тогда я перестала участвовать в их взрослой жизни, в результате только в 27 лет одна из них смогла получить положенную по закону сиротам квартиру: некому стало "выбивать". В нашем государстве, декларирующем защиту таким категориям, на местах вместо помощи мы получаем равнодушие – со стороны специалистов и социальной защиты, и органов опеки.

Недавний случай стал последней каплей. В разговоре со знакомой выяснилось, что уже два года её опекаемым детям выплачивается ежемесячное пособие. Узнаю в соцзащите – действительно, положено. С 2014 года положено! И никто, ни один специалист нам об этом не сказал! По четыреста с немногим рублей на ребёнка, в целом эта сумма на сегодня составила бы уже около ста тысяч рублей. Обратилась в городскую опеку. Там заявили, что назначение пособий – не их забота. Иду в соцзащиту и в сердцах обвиняю специалиста в том, что у моих детей, по сути, эти деньги украли – из-за безразличия работников. На что получаю ответ, что работают они с документами. Понимаете, не с людьми, не с детьми – с бумажками!

В базе данных управления я состою как получатель мер соцподдержки, все документы есть, донести какую-то дополнительную справку не сложно. Для чего тогда компьютерные базы данных, для чего кабинеты и специалисты, для чего телефоны? Да, пособие детям начислят – но теперь уже только с момента подачи документов, остальная сумма потеряна. В структурах меня считают скандальной, но разве не они виноваты в том, что приходится положенное по закону "выбивать", в том числе, с помощью обращений в прокуратуру, суд. Наша семья обеспеченная, дети и путешествуют, и выезжают на культурные мероприятия, у них всё есть. Эти деньги нужны не нам, а детям. Средства должны копиться на их личных счетах (вывести их оттуда можно только постановлением главы города), чтобы обеспечить хоть немного лучшую жизнь в будущем.

В прошлом году остаток с суммы (с 360 рублей), положенной на питание ребёнка в школе, вернули в казну государства. Сэкономили! Как так? Эти деньги предусмотрены на питание ребёнка, и они полностью должны были быть истрачены на питание. Раньше опекунам платили заработную плату – полставки помощника воспитателя (около шести тысяч в месяц), рос трудовой стаж. Теперь же это называется "вознаграждением", которое не индексируется, а трудовые книжки нам отдали на руки. Так и получается: там отщипнули, тут недодали... Зато за использование опекунского пособия размером 7 517 рублей в месяц в органах опеки требуют отчет: собираем чеки, подклеиваем, сдаем... 7 500 в месяц – это и на одежду, и на еду, и на развлечения... Это меньше прожиточного минимума!

Воспитывать опекаемых детей – тяжёлый труд, у них уже поломанные судьбы. И опекуны должны больше времени уделять им, а не бумажной волоките и юридическим консультациям. Иногда после общения с равнодушными чиновниками, для которых главное – бумажка, хочется собрать детей и увезти туда, где взяла... Но представляете, какая это будет для них травма? Кто ее потом залечит? Какая служба – опека или соцзащита? Вот так повозмущаюсь, поплачу и снова – по хозяйству да к детям, буквари читать. Это равнодушие, видимо, не победить. Поэтому я хочу, чтобы другие опекуны знали: несмотря на существующее законодательство, пока вы сами не начнете обивать пороги, никто ничего вашим детям не должен. И теперь тем, кто думает взять детей и обращается ко мне за советом, я стала честно говорить: "Не вздумайте! Государство оставит вас один на один с вашими детьми!"

И всё же...

Работая над материалом, мы сделали запрос в управление социальной защиты населения и специалистам опеки отдела образования, приложив полный текст повествования Марины Масовец. Специалисты этих структур направили в редакцию "ЗВ" официальные ответы – с перечислением мер поддержки этой семье и размером истраченных государством средств. В соцзащите пояснили, что шокированы обращением женщины в газету, так как мерами соцподдержки семья пользуется, а при их назначении специалисты по закону обязаны собрать пакеты необходимых документов – в чём здесь нарушение?

В органах опеки также по полочкам разложили все нюансы работы с семьями. Все изменения в законодательстве (в том числе о назначении вознаграждения вместо заработной платы), подчеркнула главный специалист отдела образования Евгения Набокова, принимаются на федеральном уровне, а не на местном. Что касается детских пособий, отдел образования действительно не имеет к их начислению никакого отношения. В связи с большой загруженностью отдела опеки (на весь город работают всего два специалиста, которые, в числе другого, обязаны присутствовать во всех судебных заседаниях), установлены часы приёма. Задержка в этом году опекунских пособий – тоже проблема не "местного значения".

"Мы готовы каждому опекуну в ноги поклониться, – продолжила разговор главный специалист отдела образования Алёна Скрыпникова, – мы не понаслышке знаем, насколько тяжёлый и часто неблагодарный это труд, какие трудные дети порой приходят из неблагополучных семей, как выкладываются родители, воспитывая их. Но мы всё делаем по закону. Отчего такое недопонимание со стороны приёмных родителей – не понятно".

С одной стороны – дружная, замечательная семья, с другой – аккуратно выполняющие свои обязанности специалисты. Ведь если подойти к проблеме бюрократически, закон, скорее всего, не нарушен: есть документы – есть помощь, нет документов – нет помощи. Но это если бюрократически, по букве, по бумажке. Только есть особые категории семей, где по букве – значит, без души. Их немного, но все они находятся в постоянной ответственности и страхе за своих опекаемых. "Случись с ними что – за мной постоянно стоит тюрьма", – несколько раз повторила в разговоре Марина Масовец. Поэтому и просят они побольше искреннего внимания со стороны специалистов, не равнодушного исполнения закона, а настоящих опеки и попечительства – не в казённом, а в исконном смысле этих понятий.

Лариса Федотова.

Фото автора.