Я родилась в ноябре сорок третьего

Ещё один год прошёл со дня Победы, и сегодня расскажу о том, как защищал свою Родину и нашу мирную жизнь рядовой Советской армии мой прадед Павел Шкоркин.
В этот раз снайпер нашел себе легкую добычу. Санитар полз по выжженному полю, и его телогрейка, почти черная от пропитавшей её чужой крови, выделялась на фоне смешанной с первым снегом комкастой земли. Но, если бы даже пропитанная кровью телогрейка не выдавала санитара, красный крест на медицинском ранце был еще более яркой меткой для снайпера. И всякие женевские указы о неприкосновенности медицинских служб на фронте для него, снайпера, – вовсе не указы. Санитар – это тот же солдат. И даже больше. Убил солдата – убил одного человека. Убил санитара – значит, убил его, а с ним и всех, кого он мог спасти.
Плотно припав к оптике прицела, снайпер плавно вел ствол за красным крестом, подпуская цель ближе. Вот санитар скользнул в воронку и на время пропал. Однако, через пару минут на краю воронки возникли ноги санитара в рваных обмотках, а следом – покрасневшее от натуги лицо и руки, вцепившиеся в край волокуши, на которой лежал раненый. Снайпер досадливо нахмурился. Теперь его добычу загораживала волокуша с раненым бойцом, и он все никак не мог выцелить мотающегося из стороны в сторону санитара. Сумка с красным крестом тоже переваливалась с боку на бок и не позволяла снайперу сосредоточиться, чтобы убить с одного выстрела.
Вдруг раздался шипящий звук минометного снаряда, и санитар, лишь на долю секунды опередив взрыв, накрыл собой раненого бойца. Оба они затихли, и на левой лопатке санитара расплылось свежее пятно его собственной крови, ярко выделившись на фоне чужой, старой. А ветер раздувал его санитарную сумку, на которой круглился красный крест. Снайпер от досады выстрелил, почти не целясь, в надувшийся крест…
Санитар очнулся от жгучего удара в бок – это снайперская пуля, прошив насквозь сумку прямо по центру красного креста, почему-то отклонившись от прямой траектории, лишь зацепила. Раненый, накрытый телом санитара, уже начал коченеть – осколок мины попал ему прямо в висок, другой, чуть больше, застрял в левой лопатке санитара, и каждое движение приносило невыносимую боль. Однако он двинулся в сторону своих позиций, стараясь не шевелить левой рукой. Он не помнил, как добрался до безымянной речушки, отделявшей его от наших окопов, как выбрался на лед и медленно пополз вперед, загребая правой рукой и отталкиваясь от скользкого льда правой же ногой, чутко охраняя всплески боли в левом плече. Он не помнил, сколько преодолевал эти двадцать метров скользкого льда и не помнил, как отмахивался от своих, чтобы те не выбирались за ним из окопа – лед не выдержит, лопнет, и, барахтаясь в речушке втроем, они обязательно привлекут внимание фашистских снайперов. Однако сил ждать у солдат в окопе не хватило, они выскочили на берег, когда санитар уже вцепился рукой в мелкий прибрежный кустарник. Подхватив его под руки, солдаты побежали к окопам...
Санитара перевязали, погрузили в машину и повезли в военный госпиталь в город Куйбышев. Это был десятый день ноября 1943 года. Это был последний день войны для рядового Советской армии Павла Шкоркина, отвоёвывавшего русскую землю пядь за пядью у фашистской нечисти с первого дня Великой Отечественной войны. Войны, которая несла кровь, боль, смерть.
Только в памяти моего прадеда Павла Шкоркина война не сохранилась сплошной бедой. Самым ярким воспоминанием стал военный парад в Москве в ноябре 41-го. Нет, на сам парад его часть не успела – отбивали атаки фашистов одну за другой. Но по Красной площади пройти удалось, хоть и ночью. И ночью же посчастливилось побывать в Большом театре на постановке балета «Кармен». С тех пор балет стал его любимым зрелищем. И уже в своей мирной жизни импозантный учитель Павел Шкоркин, встретив на учительской конференции красавицу Ольгу Ватехову, как две капли воды похожую на главную героиню запавшей в душу постановки, завоевал ее в три дня. Всю жизнь он боготворил свою обворожительную Кармен, всю жизнь она гордилась им. В счастливом браке родились сыновья – Александр и Павел.
Павел Шкоркин, мой любимый дед, и рассказал эту историю. Очень жаль, что мне самой не пришлось встретиться с прадедом – я непрерывно чувствую нашу связь, наше внутреннее единение. Так же как прадед, я люблю классику в искусстве, так же как он, я делаю свое дело до конца, и так же как он, люблю жизнь. Ведь ничем иначе как любовью к жизни нельзя объяснить это чудо, когда два смертельных ранения не достигли цели, и мой прадед остался в живых. Остался, чтобы любить свою жену, свою семью, любить весь мир. Чтобы учить детей. Чтобы сеять добро. Чтобы родился мой дед Павел, моя мама Ольга, чтобы родилась я. Вот поэтому я считаю последний день войны моего прадеда Павла Савельевича, комиссованного по ранению в конце сорок третьего года в госпитале города Куйбышева, моим первым днем рождения. Ведь случись все иначе – меня могло и не быть.
Полина ЗЕЛЕНОВА,
ученица 10 класса школы № 1,г. Зея.
Фото из архива семьи Шкоркиных.
"Зейские Вести Сегодня" © Использование материалов сайта допустимо с указанием ссылки на источник


Подробнее...